Символ, и цвет. Пространство, переплетенное таким образом с внутренним миром, становится площадкой нескончаемой борьбы, на которой разворачивается единственно возможное восстание - против самого себя. Как на полотнах Джованни Мудджаска: среди двух силовых точек - всегда напряжение в диалектическом противостоянии самому себе, между внешним и внутренним, между человеком и природой. Эта линия развязывается в вечный конфликт, для которого плоскость картины становится местом драматургии символов, театральнм представлением, которое всегда возвращается к цитате. Такой первородный символизм выходит на поверхность и утверждается непринужденно и сильно. "Символ искусства - конденсация времени в пространстве изображения и, как ляпсус, представление желания художика продвигаться вперед, присутствовать на пути истории, положить начало бессмертию своего символа, своего характера… при космической конденсации символ останавливает свое время и предсказывает будущее" (Акилле Бонито Олива). А затем, также на первом плае - цвет. Желтый и еще раз желтый, что может переходить в оранжевый, а потом в розовый и ярко-красный. "Мы знаем, что желтый, оранжевый и красный цвета вдохновляют и передают представление о радости и богатстве" (Делакруа). Такие композиции выливаются в нечто непередаваемое и беспредельное; мы отдаем себе отчет, что можно всегда продвинуться еще немного вперед, еще на один шаг, прежде чем впасть в небытие. Небытие едва ощутимое, устрашающее, побежденное несметное количество раз теми кто вкусил его и пришли возможно, к различным умозаключениям: "Я упал в пучину синих оттенков, ограничивающих цвет, и достиг белого цвета и, вот, после меня мои друзья-пилоты устремляются в эту бездну" (Малевич).

(М. Кавалларин)